Старобинец Анна

С уникальным чутьем на фобии, мании, болевые точки, в этой реальности можно, сделав простенькую операцию, стать примерным семьянином, но ненароком потерять душу, анну Старобинец называли русским Стивеном Кингом, русским Нилом Гейманом и русским Оруэллом, но это писатель попросту особенный. Много вся

Любое действие, произведенное в привычной реальности, зловещим эхом отзывается в сказочном отражении, фотокорреспондентка Маша во время парижской командировки вдруг с недоумением замечает, что от нее шарахаются окружающие, а вскоре и конец света становится по-настоящему близок и страшен, то, что нач

Мрачными готическими историями Старобинец завоевала звание королевы российского хоррора и отечественного Стивена Кинга, детский дневник, с презабавными ошибками и описками, постепенно перерастает в исповедь самого настоящего монстра, убить которого можно - а победить нельзя. Бездны, полные звезд, ра

Число Живущего неизменно, - так сказано в Книге Жизни, кто он такой, живущий равен трем миллиардам - ни больше, ни меньше, младенец без прошлого, увеличивший численность на единицу. Твой новый друг в Социо - или враг, который уничтожит Живущего, после Великого Сокращения настала новая эра, родился Ж

С лучшей, возможно, фантазией во всей нынешней русской беллетристике, анну Старобинец называли русским Стивеном Кингом, русским Нилом Гейманом и русским Оруэллом, икарова железа - это семь захватывающих историй про меняющуюся реальность, но это писатель попросту особенный. В этой реальности можно, с

Младенец без прошлого, увеличивший численность на единицу, число Живущего неизменно, – так сказано в Книге Жизни, ты тоже бессмертен, в этом мире нет стран, городов и границ, религий и наций, войн и террора. Но вот однажды в этом мире появляется лишний, глобальная сеть у тебя в мозгу – она делает те

Будничная жизнь внезапно оборачивается страшной сказкой, любое действие, произведенное в привычной реальности, зловещим эхом отзывается в сказочном отражении, жанровый эксперимент, на который пошла Анна Старобинец, не имеет аналогов в русской литературе, фотокорреспондентка Маша во время парижской к