
Правда, я – не человек, стреноженный силами, многократно превосходящими мои, я влачу свое существование в безвременном нигде, в котором нет даже пустоты, и самая мысль моя – не скованная, вольная, – обречена рассеиваться в этом нигде , так и не встретив благодарной упругости, могущей возвернуть ее м