
Седой Явтух подкрутил вислый ус, слеза, грузная и мутная, как четверть Одаркиного первака, вытекла из козацкого глаза, помянем душу его, паны-браты, истинный крест, ведьма. – Ведьма, бывало, зачнет с рассвета трепака драть, и до полудня чешет, какого хлопца сгубила, капость хвостастая, важно.