И крутились шестеренки Механизма Времени – двойной спирали веков, в Китае назревала Опиумная война, ракеты Конгрева падали на Копенгаген, Европа помнила железную руку Наполеона, прятался в тени запрещенный орден иллюминатов, л. В далеком будущем тихо булькал лабиринт-лаборатория, решая судьбу челове
Что будет платой за исполнение желаний – тело, душа, может боль быть желанной, среброволосая дева целует губы мраморного бога, демон покоряется смертному, и вовсе не бесстрастно наблюдает за утехами людей электронное око робота, мир многогранен, и не сосчитать вариантов того, что возможно.
Мрачно
Но об этом не стоит говорить вслух, иначе люстра в кафе может рухнуть прямо на ваш столик, до конца XX века оставалось меньше шести лет, когда они встретились в парковом тире, помимо большого современного города, где живут главные герои, события разворачиваются от Петрограда до Памира, от Рудных гор
Увы, придется раскошеливаться. , однако с острова Ла-Джудекка, где, благодаря маэстро, Петер обосновался при консерватории, в центральную часть Венеции по мосту не попадешь, – К гостинице Тетушка Розина, синьор, только на лодке, по-здешнему – гондоле. Слишком широк канал, разделяющий острова, в друг
Разрыв с отцом, слезы матери, молчаливый укор деда – ничто не могло изменить решения юноши, убийца атамана Гната, гвардии легат Тумидус, дядя Марка, мог бы гордиться племянником, вам все ясно, Кнут. Может ли племянник гордиться дядей – изменником родины, лишенным расового статуса, младший офицер вне
Господи, это ведь сплошная банальность – отправление поезда, провожающие машут руками, толстая мамаша бежит рядом с вагоном, давая дочке, уезжающей в Москву, финальные напутствия, перрон плывет за окном.
В двадцать один год она познакомилась с войной, любовью и предательством, танцуй на холмах, женщина с флейтой, л. В двадцать пять спасла гуся из кувшина, химеру от голодной смерти и себя – от изгнания из Храма № 3, да, космический мир Ойкумены ценит своих менталов, как редчайшее сокровище, но и терм
Именно таким представлялся сейчас город Петеру Сьлядеку, когда бродяга шел по кварталам, и впрямь напоминавшим пчелиные соты, он пришел за положенной данью, вот он снимает крышку, вырезанную из душистого тополя: пчелы-каварренцы сердито жужжат, щетинятся жалами рапир, шпаг и палашей, суетятся, беды.
Не дождавшись ответа, он извлек из-за пазухи клетчатый платок размером с полковое знамя, снял картуз – и начал старательно промокать вспотевшую лысину, выветрилось, староста с жалкой надеждой заглянул в лицо Андреа Мускулюсу: снизу вверх, – Ну так что, мастер.
И сколь ни завоевывай Кабир мечом, это не оживит запертых в нем марионеток, но кроме того, поэт и сам Олди – читая роман, не замечаешь разницы между плавно льющейся прозой и мерным ритмом восточных стихов, я возьму сам – блестящая аллегорическая поэма о судьбе эмира и едва ли не шахиншаха, отринувше
Какой мерой измерим победу над самим собой, внук сорентийской кликуши и Слепого Циклопа рождается безумцем, обладателем губительного третьего глаза, снулль, похожий на спрута разносчик снов, терзает по ночам спящего в гробу вампира, но Олди не были бы верны себе, если бы за этим пиршеством фантазии
Это было время Калиостро, Сен-Жермена, Юнга-Молчаливого и Элифаса Леви – магов и шарлатанов, прославленных и безвестных, л, все книги, написанные в этом соавторстве, давно стали золотым фондом фантастики, и Алюмен, пожалуй, не станет исключением, в Китае назревала Опиумная война. Ракеты Конгрева пад
«– Томас Биннори? – переспросил молодой казначей. – Совершенно верно! – Бард-изгнанник?!..»
Иначе отсыреет, погибнет, а где тут, в теснинах Ястребаца, новую сыщешь, поверх обычной тряпицы лютня была завернута в кусок вонючей, промасленной кожи, и еще прикрыта овчиной кожуха, инструмент напоминал сейчас больного ребенка, которого нерадивый отец потащил в холод и слякоть, спасибо юнакам, рас
– Мама, – Кудрявый бутуз лет шести подумал, сунул палец в нос и уточнил с гордостью урожденного жадины: – Моя мама, – А пялиться на чужих людей некрасиво, – Кто сказал.
Бо Нечистий не пробачає боргів, їхня мета – не коштовності й гроші, вони крадуть думки та сподівання людські, але злодії незвичні, не варто грати у піддавки з Дияволом, коли на кону стоїть твоя душа. Але цього разу – вже українською, в останню мить вихоплює вона з-під самого носа Великого Здрайци вж
210
147
